Velo.Perm.ru - Отчеты - Новые «грани» Белой Горы

   Субботний вечер 19 мая 2007 года, около шести. До Бахаревки с Комсомольской площади ехать 5,5-6 км. Электричка «Пермь - Шаля» добежала до ост.1505 км за полтора часа и в 19.30 я начал движение в сторону Белогорского монастыря.
   Выехал на трассу «Пермь – Е-бург», проехал по ней километр до нужного поворота и нырнул под указатель «Белогорский монастырь.48 км». Хороший майский вечер, асфальтовая дорога на всём протяжении пути, неконфликтные местные жители – приятное катание, только встречный западный ветер чуть портил идиллическую картину.

   Впервые монастырь открывается взору на спуске к деревне Ерши, потом он мелькает между деревьев, когда едешь по скоростному водораздельному участку между Бымом и Калинино. Асфальтовая дорога в этом месте делает нехилый крюк и появляется мысль ломануться от Быма напрямик к монастырю по просёлку, но эту забаву я оставляю на следующий день.

   В начале одиннадцатого, когда солнце уже скрылось за Белой горой, я приступаю к заключительному подъёму. Видно как монахи ходят на верху, а ты как блудный сын, возвращающийся в родные пенаты, крутишь из последних сил педали. Я заранее рассчитывал заночевать у монахов, поэтому как только заехал на гору, стал узнавать про ночлег. Меня отправили в дом братии (ближайший к монастырю) к отцу Григорию. Того я застал за тем, что менее всего мог бы предположить. Он играл в 3d-шутер, поэтому я чуть не рассмеялся.
- Как тебя зовут, отрок?
- Илья.
- А, Илья-пророк, значит.
- Да не-е, просто, Илья…
   Молодой отец Григорий определил меня в 3-ю келью, велосипед в подвал. Справился о голоде, и я из вежливости сказал, что располагаю некоторым провиантом. Вообще, это конечно, ответ не в моём стиле, надо было правду-матку резать, но я думал что тут всё чинно-благородно и отец Григорий всё равно настоит на трапезе. Однако, нет.
   Вернулся к лестнице, где оставил велосипед, и тут сверху спускается мужик в тельняшке и спрашивает, куда меня определили. Узнав, что в 3-ю келью, начинает склонять отца Григория – я ошарашен. «Жди здесь», и идёт в келью к отцу Григорию. Я так и не понял, что его так взбудоражило, но по тому, что он был пьян, можно было предположить всё что угодно. Выйдя от отца, он весело потащил меня в столовку, и там стал надоедать женщине, перемывавшей не первый час ГОРУ посуды вручную. До сих пор нет посудомоечной машины! А эти таблички спонсоров в храме! С 2002 года, когда я был у храма последний раз, внешне он не изменился нисколько, зато вокруг кипит строительство каких-то корпусов.

   Диалог «морячка Папая» (так я прозвал мужика) и богобоязненной женщины был донельзя забавен и не имел ровным счётом никакого смысла. Я поел вегетарианского супчика, картофельную запеканку, выпил пол чайника компота, поблагодарил и чувством выполненного долга пошёл в третью келью.
   В четырёхкроватной комнате густо пахло грязными носками. Ну почему так всё прозаично! Хотя это был сущий пустяк, по сравнению, с тем, что я узнал перед сном.
   Два инока были на местах, один уже спал, со вторым же я беседовал полтора часа на религиозные темы. Мне так и не удалось до конца разобраться в церковной иерархии, белом и чёрном священстве, но запомнилось, что исповедоваться лучше у монаха, а не у мирского батюшки, так как последний зачастую отягощён этим самым мирским бытиём, в отличие от первого, который принял обет нестяжательства, безбрачия и ещё чего-то. Одним словом лицо чистое и не заинтересованное в чём-либо. Монах даже милостыню может не подавать, так как «это удел мирского человека», да, впрочем, ему и нечем: монах – тот же нищий, только по собственному желанию. Это мне было зачитано из какого-то пособия. Вообще, церковная жизнь строго регламентирована уставами и прочими целеуказаниями, иерархия строго соблюдается, одним словом «армия в рясах». Были даже проведены параллели из мира загробного в наш – «грешный», и оказалось, что всё подчинено иерархии: господь, ангелы, люди, все. Цель человека: пополнить войско ангелов небесных в борьбе с ангелами падшими. Я подивился такой цели жизни, но дискутировать не стал, поскольку начались бы сплошные недомолвки и неувязки. Это, надо принимать на веру, иначе никак!!! Инок Валерьян, с которым я беседовал, был не слишком хорошим философом, и университетские воинствующие материалисты легко бы расправились с ним. Трудные вопросы, не описанные в церковном уставе инокам должны пояснять старцы, которых на Белогорье нет, ибо всех перестреляли коммунисты. Всех угробили одним махом, загнав в ихний же подземный скит неподалёку от монастыря и обрушив его своды.
   Распоясанный ум (не связанный церковными догмами) может завести в ложное учение, как Дарвина, например, и тогда человек впадает в «прелесть», т.е. рассуждает неверно. По этой причине священнослужителям не рекомендуется читать Ветхий Завет, где много чего крамольного и двусмысленного (сколько его не переписывай). Новый Завет вроде как редакторы за 20 веков отшлифовали и читать можно безбоязненно, если конечно толку хватит.
   Потом началась тема, почему православие правее (истиннее) всех остальных религий и я понял, что на эту тему с глубоковерующим православным человеком лучше не спорить. На любой его довод я находил контрдовод, а убеждать в том, что православие лишь одна из многих других, но не исключительно правильная религия, я не хотел. Отец Валерьян считал христианство старейшей из трёх мировых религий, относя появление буддизма к 1 веку н.э. Я не стал его поправлять в датировке на десяток веков, потому что, какая на хрен разница! Отчасти он даже прав: буддизм, если разобраться вообще не религия. Возмущает, я бы даже сказал, коробит, другое – почему почти все Церкви мира так гнут линию обособленности и исключительности – это же прямой путь к конфликту во всех сферах взаимоотношений народов и хороший повод к войне, «справедливой, за Бога». Все вокруг правы и куча трупов!
   Перед отходом ко сну я узнал пикантную подробность! В здании водятся клопы кровососущие! Здесь в советские годы была психбольница, и то ли с тех пор, то ли от братии из Сибири, квартировавшейся здесь какое-то время, берёт начало клоповник. Ночью твари безобразничают и нежно покусывают за ноги. По рекомендации отца Валерьяна я спал в штанах, а штанины заправил в носки. Слава Богу, утром я проснулся без ощущения погрызенности и слабости от потери крови не ощущал.

   С утра пораньше сходил на немноголюдную службу, проходившую в нижнем храме, послушал песнопения, поставил свечку и с тем попрощался с Белогорьем.
   Собственно, только с этого момента (с пол одиннадцатого) и начался путь, о котором я хотел поведать.

   Прямо с парковки перед монастырём грунтовая дорога уходит на северо-восток в Бым. Участок до речки Бым просто прекрасный, то есть скоростной и ухабистый – что и надо для горного велосипеда. Вокруг очень красиво: ещё голые липы, лохматые ели, а под ними ярко - зеленый ковёр просыпающейся травы с белыми и синими крапинками цветов. Не остался не замеченным и вчерашний след одного горного велосипеда. Мостик через Бым сохранился, но сам участок дороги в пойме реки заболочен и заброшен. Далее не просохшие ещё поля вдоль реки, заброшенный хуторок, потом дорога поворачивает на север и становится накатанной и твёрдой, поскольку местный суглинок успел высохнуть до состояния асфальта. К Быму можно ехать накатом километра два.
   Село Бым проехал насквозь и скатился к деревне Рыбинка на безымянной речке. Там тоже есть мост. Далее несколько дорог ведут до деревни Зеленовка. Я ехал по левой, самой накатанной. Было воскресенье, но посевная пора не ждёт, и на полях работали трактора и грузовики. Они так раскатали дорогу, что моя средняя скорость по полям к Зеленовке составила 28 км/ч. Мне постоянно сигналили с пашни: так было, видимо, необычно видеть человека в велотрико.

   Зеленовка – жилая деревня, хотя на некоторых атласах её уже похоронили. Через речку Табег перекинуты бетонные плиты. Далее дорога тянется вдоль реки Юмыш по полям и накатанная колея на одном из них уходит налево. Я же продолжаю выдерживать генеральное направление на Богородское прямо под линией электропередач. Дорога тощает и когда начинается лесной участок перед селением, она становится совсем непопулярной. Несколько заболоченных ручьёв, обносы, клещи ползут по оголённым икрам, короче – не есть good. Из лесу дорога выныривает у заброшенного скотного двора, рядом с которым есть пруд, который не вызывает желания искупаться. Еще чуть-чуть по засохшей раздолбанной колее вперёд до развилки с кольцевой дорогой проходящей через Богородское. Поворачиваю по ней на восток.
   Дорога в пойме Юмыша ожидаемо разбита в месиво, но дальше не лучше, и лопатить грязь, прыгая из колеи в колею приходится до самой высоты 286. Потом дорога круто поворачивает на север и хоть как-то начинает соответствовать изображению на карте, т.е. становится «улучшенной грунтовой». В низинах грунтовка ушатана, но в целом проезжабельна без особого геморроя. С Бессоновского кордона начинаются бетонные плиты, уложенные в стык. Садовые кооперативы окружают дорогу. На середине пути к трассе есть магазин, а напротив него – колонка.
   После выезда на трассу Оса – Кукуштан, можно смело крутить педали в сторону последнего напрямки, но у меня всё-таки горный велосипед, а не шоссейный, поэтому я еду дальше на север, в поисках безобразной грязи! По левую руку остаётся село Нижний Пальник, а с ним и бетон под колёсами. Следует шикарный спуск на северо-восток и развилка. Накатан, супротив карте, левый поворот к Бабке, но мне на Кукуштан – направо, туда, где погрязнее. Дорога сносная, слезть пришлось всего пару раз. Вскоре показался садовый кооператив, от которого уже накатан дачниками путь в Кукуштан.
   На станцию в Кукуштане с развилки трассы надо ехать по асфальту, никуда не сворачивая. В 15.05 я покупал билет. На колонке рядом с вокзалом можно привести себя в цивилизованный вид, а в 15.55 сесть на электричку «Шаля – Пермь».